Почему любовь к Ольге Ильинской не смогла спасти Обломова? (из письма к подруге)
…Ты спрашиваешь, Инна, о моих летних впечатлениях.
С удовольствием расскажу о них.
Прежде всего – природа. Помнишь, каким душным, пыльным был наш город в июле? И вдруг я попала в рай. Тихая, задумчивая речка, чистый песчаный берег, вокруг лес, березовые рощи, прелестные солнечные поляны. А над всем этим – высокое ясное небо с легкими прозрачными облаками.
Но главное мое впечатление связано с книгой, да еще – ты не поверишь, – из списка произведений для обязательного чтения.
Дома меня называют книгоглотателем (ты ведь знаешь,
Читая, я поняла, как это страшно, когда дело подменяется словом, когда мечты оторваны от жизни, когда человек понимает, что надо делать, как
Ольга дарит Обломову цветущую ветку сирени. И вот он пишет любимой девушке письмо. Искренне, не щадя себя, он рассказывает Ольге о своей человеческой слабости, отсутствии воли. Его любовь оказалась бескрылой. Обломов увидел в ней, этой любви, “труднейшую школу жизни”. Меня поразило, что, написав письмо, в котором фактически отказывается от Ольги, от любви, Илья Ильич не чувствовал горя, более того, ему стало почти весело.
Поразительна, по-моему, сцена прощания Обломова и Ольги. Это решающий момент, он требует полного напряжения сил. И что же мы видим?! Ольга, которая очень долго верила, что ей удастся возродить любимого, помочь ему изменить свое отношение к жизни, теперь поняла, что все ее усилия напрасны. Ей очень больно, но девушка находит в себе силы произнести беспощадный приговор любимому человеку и расстаться с ним навсегда. А Обломов в этой сцене кажется мне особенно жалким и беспомощным. В ответ на горькие упреки Ольги он “улыбнулся как – то жалко, болезненно-стыдливо, как нищий, которого упрекнули его наготой. Он сидел с этой улыбкой бессилия, ослабевший от волнения и обиды; потухший взгляд его ясно говорил: “Да, я скуден, жалок, нищ… бейте, бейте меня…” Не презрение, а сочувствие и участие вызывает у меня Обломов в этой сцене. Может, я не права, не знаю, но чувствую именно так. Жалею, что в прошлом остались и чудесная ария, вызвавшая у Ильи Ильича слезы, и ветка сирени, и трепет счастья, и мечты о возрождении.
Мне не в чем упрекнуть Ольгу: она искренне хотела спасти Обломова и делала для этого все, что могла. Но ей мало голубиной нежности, она мечтает о деятельной, содержательной, полезной жизни. А добрый, умный, нежный и благородный человек оказался слишком слабым, чтобы стать ей надежным спутником. И снова спрашиваю себя: “Что же сгубило Обломова, почему даже Ольга с ее любовью не стала для него якорем спасения?”
Казалось бы, какое до этого дело мне, живущей через полтора века после Обломова и Ольги?
А вот думаю, думаю… Повторяю: “Сирени завяли… Снег… все засыпал”.
Судьба Ильи Ильича не безразлична мне. Погубила его “обломовщина” – обломовское воспитание, обломовский образ жизни, обломовская сонная лень. Да, он барин и делать ничего не умеет, потому что привык (и имеет возможность) жить чужим трудом.
Но ведь такой характер, такое отношение к жизни могут сложиться и в наше время, пусть в другой форме, и тогда ничто не спасет. Может, читая “Обломова”, я впервые серьезно задумалась о жизни, о своей ответственности за то, как сложится моя судьба.
Особенно взволновал меня тот момент, когда Обломов отчетливо осознает, что погубило его. На вопрос Ольги: “Что сгубило тебя? Нет имени этому злу” – Илья Ильич чуть слышно отвечает:
“Есть… обломовщина!” Как видишь, приговор себе он произносит сам. Все понимает, но бессилен изменить себя. Это для любого человека – трагедия.
Вот о чем думала я, гуляя по солнечным полянам, любуясь сиянием сквозных березовых рощ, вслушиваясь в шелест листвы. Кажется, я очень повзрослела за это лето. Спасибо И. А. Гончарову за “Обломова”, за талантливый жизненный урок, за то, что застанил заново оценить свои поступки, свою жизнь, свои отношения с близкими людьми. И еще я поняла, что “воспитание – великое дело: им решается участь человека”.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)