Народ и господа в сказках М. Салтыкова-Щедрина
Сказка – ложь, да в ней намек…
А. С. Пушкин
Уже в первые годы жизни человек встречается со сказками. Но сказки Салтыкова-Щедрина адресованы чаще всего “детям изрядного возраста”. Они полны иносказания и гротеска высокого социального звучания. Ни до, ни после Салтыкова-Щедрина не было таких сатирических, направленных против пороков своего времени сказок. Тематика сказок разнообразна: мужик и барин, народ и правительство, бедный и богатый, правда и ложь, добро и зло – таков стержень, вокруг которого вращается действие сказок
Социальные симпатии Салтыкова-Щедрина и общий тон повествования определились уже в первой сказке – в “Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил”. По воле автора два генерала попадают на необитаемый остров, где всего в изобилии, где “рябчики свищут, тетерева токуют, зайцы бегают”, рыба так и кипит. И среди этих благ земных генералы едва не умерли с голода, чуть це съели один другого, так как ничего не знали, ничего не умели, ничего не могли. До сих пор за них все делали другие, они же полагали, что “булки в том самом виде родятся, как их утром к кофею подают”. К их счастью,
Не жалует сатирик и мужика за его рабскую покорность. Ведь этот “громадный мужичина” на все руки мастер. Все сделал для генералов. И что же? Генералам по десятку яблок, а себе “одно, кислое”. Щедрин любуется силой и выносливостью мужика, но и возмущается его пассивной рабской психологией, невежеством. Он, здоровый мужик, сам свил веревку, чтобы генералы могли его связать и держать на привязи! Да еще готов был “генералов порадовать за то, что они его, тунеядца, жаловали и мужицким его трудом не брезговали!” Генералы ругают его за тунеядство, а мужик “все гребет и гребет, да кормит генералов селедками”.
Наиболее выразительно показана крестьянская доля в сказке “Коняга”. Коняга – замученная рабочая лошадь, “обыкновенный мужичий живот”, который всю жизнь из хомута не вылезает. “Для всех поле раздолье, поэзия, простор; для Коняги оно – кабала. Для всех природа – мать, для него она – бич и истязание”. До благополучия Коняги никому нет никакого дела. За беспрерывный каторжный труд Конягу кормят соломой, “чтобы только не дать замереть”.
Не лучше участь мужика, хозяина Коняги. Вместе, на равных, выбиваются они из сил на родном поле. “Пройдут борозду из конца в конец – и оба дрожат: вот она, смерть, пришла! Обоим смерть – и Коняге, и мужику; каждый день смерть”. Образ мужика и Коняги сливается в единое понятие, олицетворяющее один бесконечный, безрадостный, непосильный труд. Мужик, как и его Коняга, “живет, точно в темную бездну погружается, и из всех ощущений, доступных живому организму, знает только ноющую боль, которую дает работа”.
Рядом с рабочей лошадью живут лошади-пустоплясы, господские любимчики, резвые скакуны, умеющие-лишь красиво гарцевать. В их разглагольствованиях по поводу Коняги отчетливо слышится фальшь барского народолюбия. Пустоплясы на разные лады восхваляют “здравый смысл” Коняги, который сказывается в покорности. На разные лады воспевают его силу, дивятся его трудолюбию, превозносят неуязвимость Коняги и несокрушимость, так как он “в себе жизнь духа и дух жизни носит”. Бездельники-пустоплясы разглагольствуют, а их “братец” Коняга продолжает жить в кабале. Разногласия не мешают им хором кричать на Конягу: “Но, каторжный, но!”
В образе Коняги обобщено положение русского крестьянина, обездоленного реформой 1861 года и закабаленного каторжным трудом. Но сатирик верит, что “сказочную силу” народную освободит из плена сам народ: “мужик да Коняга”.
Щедрин, может быть, единственный из писателей-современников, отказался от всякой идеализации крестьянской жизни, крестьянского труда. И жизнь, и труд, и природа открываются ему через вековечные страдания мужика и Коняги. В сказке выражено не просто сочувствие и сострадание к народу, но и глубокое понимание той безмерной трагической безысходности жизни, которая таится в самом бессмертии мужика и Коняги.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)